Это — постоянный фактор моей жизни. Каждый раз, когда я пытаюсь куда-то устроиться, приходится посылать новое. У меня есть особое резюме для преподавательской должности с перечислением профессиональных заслуг: на двух страницах список моих пьес и постановок, а также спектаклей, которые шли с моим участием. Есть резюме и для работы административного характера, тоже около двух страниц. Там только отличия и заслуги и кое-что еще. Из-за этих резюме я живу в постоянном напряжении. Например, как быть с «семейным положением»? Если я напишу «замужем», меня могут не взять, подумают: «Ей тридцать девять. Она вполне может родить второго ребенка. Что, если она забеременеет? Мы предоставим ей хорошую должность, назначим хороший оклад, а она возьмет и забеременеет — получится, это выброшенные деньги». Вопросы, связанные с семейным положением, меня очень и очень беспокоят. «Дети» —а если мой ребенок заболеет и я не выйду на работу? Не знаю даже, как быть, может, написать, что я «бездетная вдова», вдруг меня пожалеют? (Смеется.)
Дело не только в том, что ты замужем. Все обстоит куда сложнее. Ты — женщина в мире, где работодатели за редким исключением — мужчины. В одном колледже собеседование со мной проводил очень симпатичный человек. С ним я почувствовала себя раскованной, свобод-^ но обсуждала разные аспекты административной деятельности, и видно было, мое мнение ему небезынтересно. Это меня порадовало. Я прониклась к нему огромным уважением. Я поняла, он держится так со всеми, кто приходит к нему с заявлением о приеме на работу. Я это оценила. Надо бы испечь ему что-нибудь вкусненькое. (Смеется.)
У меня нередко создается впечатление, что мужчины меня побаиваются. Они прячутся в свою скорлупу, и вот это меня беспокоит. Мне не по себе, когда меня сторонятся. И я совершенно не понимаю, почему мужчина должен опасаться женщины, которая в чем-то разбирается. Напротив, наше содружество могло бы быть крайне интересным творчески, приятным. Никогда бы не наскучило.
Но я инстинктивно ощущаю их страх, и тогда во мне начинает шевелиться беспокойство. Я думаю: «Как же быть? Я хочу, чтобы этот человек перестал меня бояться, ведь не съем же я его. Я не людоедка. Но я и не ноль без палочки. Я — личность».
Однажды я решила последовать примеру многих и многих женщин: надела короткую юбку, подкрасилась и разыграла из себя дурочку. Было такое. Собеседование пролетело молниеносно. Я почти и рта не раскрыла, предоставила говорить моему нанимателю. Попросила его разъяснить мне, как и что,— дважды. Спрашивала, что значит то или другое слово. Короче, была олицетворением лжи — пудрила бедному малому мозги, а он сидел и самоутверждался. Ужас что такое! Когда он в конце концов предложил мне работу, мне даже стало стыдно. Я знала — если соглашусь… Да, оклад был очень и очень приличный плюс возможность роста. Как актриса, я могла бы играть эту роль и дальше. Но я подумала: «Наверняка мне придется с ним переспать. И потом, невозможно разыгрывать дурочку до бесконечности: или я попаду с клинику для нервнобольных, или не выдержу, и он обнаружит, что я кое-что соображаю, и тогда — прощай, работа».
Поэтому я попросила у него два дня на размышления. Обещала позвонить. А когда позвонила, сказала, что нет, не смогу, слишком большая ответственность. В общем, выдержала роль до конца. И его не унизила, и себя. А вообще я поняла: не гожусь уже для того, чтобы кого-то изображать. Было такое время в моей жизни, особенно в школе, когда я то и дело кого-то изображала. А теперь все, не могу. Видно, возраст не позволяет.
Комментарии закрыты.