Фильм Феллини представляет собой правдивый слепок смятенного сознания большого художника, который в поисках настоящих ценностей обращается к миру реальному и к миру ирреальному, к религии, к своему детству, к любви, но нигде не находит нужной ему твердой опоры. Думается, что в этих поисках воплощен не только личный опыт и судьба самого Феллини, но и в значительной степени духовные искания его народа, переживающего в XX веке сложнейший этап своей истории.
В интервью, данном советскому киноведу Г. Богемскому, Феллини рассказывал о том, что он «хотел создать фильм, который должен был бы явиться портретом человеческого существа во многих измерениях, то есть постараться показать человека во всей его совокупности — показать всю вселенную, которую представляет собой человек» \ В этом же интервью он назвал свой фильм простым по языку выражения. С таким определением трудно согласиться. Ассоциативно-симво- лический язык фильма «8 7г» сложен для восприятия. Да и вообще Феллини обычно мало заботится о доступности своих произведений: «Я никогда ни на минуту не ставил перед собой вопроса, поймет меня публика или не поймет» 2. И тем не менее итальянская критика не без основания говорит о «инстинктивной способности» фильмов Феллини завлекать зрителя.
Стихийное влечение самого разного зрителя к Феллини объясняется, вероятно, тем, что в большинстве своих фильмов он говорит с людьми о больших и сложных проблемах, которые объективно имеют в буржуазном обществе глобальное, всеобщее значение.
«Наша беда,— писал он в связи с постановкой «Дороги»,— несчастье современных людей — одиночество. Его’ корни очень глубоки, восходят к самым истокам бытия, и никакое опьянение общественными интересами, никакая политическая симфония неспособны их с легкостью вырвать. Однако, по моему мнению, существует способ преодолеть это одиночество; он заключает^ ся в том, чтобы передать «послание» от одного изолированного в своем одиночестве человека к другому и таким образом осознать, раскрыть глубокую связь между одним человеческим индивидуумом и другим».
Стало быть, формулируя проблему отчуждения, Феллини тут же ставит вопрос о преодолении отчуждения. В этом его принципиальное отличие от Бергмана или Камю; те смотрят на одиночество как на абсолютно фатальное, неисходное зло. Феллини же, как и его герои, верит, что люди могут и должны жить в духовной близости друг с другом. Всем его фильмам до «Сатирикона» присущ поиск берегов надежды, их финалы грустны, трагически печальны, но не пессимистичны.
Трудный вопрос. Мы можем попытаться лишь контурно набросать план его решения.
Все биографы и критики единодушно говорят о необыкновенной сложности личности и мировоззрения автора «872». К Феллини можно приложить самые разные, даже порою взаимоисключающие друг друга дефиниции: католик, язычник, экзистенциалист, психоаналитик, барочный мастер, маг, волшебник и т. д. Каждое из этих определений характеризует какие-то грани его таланта. Но необходимо выделить самое существенное.
По справедливому замечанию Г. Богемского, Феллини не может быть понят вне своего католицизма, хотя к нему, разумеется, не сводится его мировоззрение.
Комментарии закрыты.