Анализируя причины успеха фильма, прежде всего надо назвать жизненность его содержания и социальную значимость. Сюжет «Вестсайдской истории» — вечный сюжет «печальной повести о Ромео и Джульетте». В «Вестсайде» роль Ромео досталась американскому юноше польского происхождения Тони (актер Ричард Беймер), а роль Джульетты — пуэрториканке Марии (актриса Натали Вуд). Вражду Монтекки и Капулетти сдублировали две банды подростков — белых американцев и пуэрториканцев, «ракет» и «акул». Сюжет оказался не просто жизненным, но злободневным для Соединенных Штатов 60-х годов: за «Вестсайдской историей» последовала череда фильмов, рассказывавших примерно о том же самом. «Холодный мир» Кларк, «Дикие ангелы» Кормана, «Кредо насилия» Френка, «Полуночный ковбой» Шлезингера и многие другие фильмы говорили о проблемах молодежи глубже и резче, но все это фильмы, вышедшие на несколько лет позже. «Вестсайдская история» оказалась одним из первых произведений на эту тему, притом произведением достаточно серьезным, хотя трагедия поколения и облечена в нем в форму развлекательного мюзикла. Достаточно резко прозвучали в нем и обвинения социальному укладу.
Как факт, как неоспоримую данность фильм показывал так называемый раскол поколений. Помимо Дока — старого владельца лавочки, где собираются «ракеты», и двух полицейских в фильме нет взрослых людей. Они не нужны здесь. Ребята живут в своем мире, не желая знать ничего, что находится вне его. Для этого у них есть достаточные резоны, поскольку тот мир, в котором они живут, создан взрослыми. Когда Док, видя, как надвигается катастрофа на Тони и Марию, в ужасе кричит мальчишкам, что из-за них «мир становится чудовищным»1, один из них с гневом отвечает: «Но не мы его сделали таким, Док!»
Если лейтенант Шрэнк и сержант Крапке олицетворяют отношения государства к молодежи, то это отношения открытой войны. Заботясь о поддержании порядка, Шрэнк цинично признается, что делает это лишь в целях личной карьеры. И именно Шрэнк вносит ясность в глубинные причины вражды «ракет» и «акул», когда заявляет, что и сам хотел бы убрать этих «пуэрториканских вонючек» из этого района. За детской борьбой за право владения улицей скрывается естественная для американского образа жизни борьба за существование. И «ракеты» и «акулы» равно ограблены обществом и равно лишены надежд на будущее, но белым эмигрантам кажется, что их несчастья проистекают из-за того, что пуэрториканские эмигранты захватывают их места, а пуэрториканцам кажется, что их ограбили белые, захватив лучшие места.
Более того, это Шрэнк внесет в борьбу «ракет» и «акул» подлый привкус расовой вражды. И он же станет подстрекателем, оскорбив ребят: «Как поживает
твой папаша, Араб, у него все еще белая горячка?.. Как идут делишки на панели у твоей матери, Порох?..»
Отметим в связи с этим любопытный, но совсем не редкий в практике американского кино и киноведения факт нежелания видеть социальное значение фильма. В то время как европейская пресса, восхищаясь «Вестсайдской историей», с уважением, а иногда с недоумением писала о критической направленности фильма и гражданственности позиции его авторов, американские критики в большинстве своем весь разговор сводили к формальному мастерству. «Вестсайдская история» пока что занимает в книгах американских критиков скромнейшее место — как занимательный и доходный мюзикл, и только.
Кстати, это нежелание видеть значение фильма во всей его полноте подвело Информационное агентство, пославшее «Вестсайдскую историю» на III Московский международный кинофестиваль. Реакция московских зрителей и критиков, сполна отдавших должное художественным достоинствам работы Уайза, но одновременно обративших внимание и на социальный смысл фильма, вызвала раздражение американской делегации. От ее имени перед демонстрацией «Вестсайдской истории» во Дворце съездов выступил Стэнли Креймер, показывавший в дни фестиваля «Нюрнбергский процесс», и пытался доказать москвичам, что Америка совсем не такая, какая она в фильме, а, напротив,— очень хорошая… Странное то было зрелище.
«Вестсайдская история» ничего не добавила нового к тому, что известно зрителям о насилии, ставшем неотъемлемой чертой американского образа жизни, о преступности молодежи, о социальном неравенстве, обрекающем немалую часть людей этой богатейшей страны на нищету и прозябание в трущобах. Но «Вестсайдская история» рассказала о немногом правдиво и ярко, возведя частный, возможно, случай в категорию чисто американской трагедии. И это обстоятельство было, конечно, одним из важнейших для зрителей, в том числе и американских.
«Оскары», однако, были даны фильму не за критику американской действительности, хотя даны, повторяем, вполне заслуженно.
Комментарии закрыты.