Кем она только не работала на протяжении тридцати с лишним лет: и в сфере социального обеспечения, и барменшей, и официанткой, телефонисткой, библиотекарем, школьной учительницей, преподавателем в университете. В облике ее есть что-то материнское, а держится она как человек, привыкший, чтобы его слушались. «Люблю руководить. Когда мне было четырнадцать, я узнала, что мальчик, который был тамбурмажором нашего школьного оркестра, уезжает. Я пошла к дирижеру оркестра и предложила ему взять тамбурмажором девочку: по тем временам — в 1933-м —это было что-то неслыханное. Ну а он рискнул. Помню, на футбольных матчах, когда оркестр останавливался перед трибунами, до меня доносилось: „Господи, да это же девочка!"»
Она в разводе, у нее есть взрослая дочь. Живет она в небольшом городке на юго-востоке страны. У нее в доме обитает несколько кошек. Гостиная завалена слайдами, здесь же и проектор с экраном: она готовится к лекции о движении суфражисток. Работу она потеряла два года тому назад. «Я активно занимаюсь политикой. Болею за демократов. Писала речи, выступала перед широкой аудиторией. Часто меня просят выступить на общественных началах, ведь я не связана работой. Ко мне постоянно приходят или же звонят по телефону. Но все равно у меня остается много свободного времени, и я сижу без дела. А это ужасно, сидеть сложа руки».
Я уже около пяти лет учительствовала в средней школе, когда услыхала, что открывается Андерсовский университет. В один прекрасный день я зашла туда и предложила свои услуги, а спустя год, в 1965-м, мне позвонили и пригласили на преподавательскую работу. Университет — новый, экспериментируй сколько угодно. Специальностью моей было библиотечное дело — у меня степень магистра,— но мои научные интересы оказались намного шире: то, чем я хотела заниматься, было на стыке смежных дисциплин. Я читала лекции по библиотечному делу и одновременно искала какие-то новые подходы. Моими стараниями, например, в Андерсовском университете был введен курс лекций по искусству кино. В результате на основе этого курса вырос факультет кино.
Другой предмет, который я протолкнула — и тем самым накликала на себя беду,— женское движение. Я начала интересоваться этим в конце шестидесятых годов. Должно быть, женский вопрос занимал меня потому, что — хотела я того или нет — я многое подмечала. Моим братьям, к примеру, было дозволено то, что запрещалось мне. Или, скажем, всюду, где мне доводилось работать, идеи, которые я выдвигала, просачивались наверх через молодых людей, и в результате они быстро продвигались по службе, а я оставалась ни с чем. Но всерьез я стала над этим задумываться после выступлений Бетти Фриден 1 и создания Национальной федерации женщйн. Я стала присматриваться, каково положение женщин в Андерсовском университете: деканами у нас были одни мужчины, в составе исполнительных комитетов одни мужчины и в ректорате — тоже одни мужчины. Большую часть моих слушателей составляли женщины, причем способные женщины. И тем не менее я знала, что когда они закончат учебу, то наверняка окажутся под началом тех немногих мужчин, которые у меня занимались. Я понимала, это несправедливо.
Комментарии закрыты.