Она выросла в городе Джексон, штат Теннесси, в бедной семье, в которой, кроме нее, было еще семеро детей. >гЯ из двенадцатого класса ушла — трех месяцев до аттестата не доучилась. Потому что с пузом была. Слыхали, наверно, что девчонки в школах вытворяют?» Она бросила учебу, родила и пять лет проработала секретарем- машинисткой, после чего уехала на Север поискать «чего- нибудь более увлекательного». Но, не найдя никакой конторской работы, выбрала лучщее из того, что оставалось: пошла работать на сборочный конвейер автомобильного завода «Америкен моторе корпорейшн». Живет она с двумя дочерьми, десяти и восьми лет, в негритянском районе города Милуоки.
Я поступила в «Америкен моторе» (в июне 74-го, 12 числа, если уж быть точной. Поступи я в феврале, я была бы сейчас среди тех счастливчиков, которые по-прежнему на работу ходят. В феврале наняли много народу, но мне не повезло. Ну, а как приняли меня летом, сразу в оборот взяли. Видно, они людей так проверяют: взаправду ли ты работать хочешь. Поручают жутко трудную работу и смотрят, сумеешь ли ты справиться. До смерти запугивают. Поставили меня на сборку: я должна была подлезать под переднюю часть машины, куда мотор ставят, с двумя инструментами — такими штуками вроде пистолетов. Сперва берешь один и проводку укладываешь, потом другим семь винтов закручиваешь. А делать все надо в темпе, вот так (быстро щелкает пальцами). Конвейер-то не останавливается. Надо за минуту управиться и вылезать. Так что приходилось бегом бежать обратно на место. Так набегаешься, что проснешься ночью и чуть не плачешь. И сама же себя уговариваешь: «У меня все будет получаться, я знаю. Я должна выдержать: ведь меня на работу взяли. Не будет же вечно так». В первую неделю я сама не своя была от страха работу потерять. Ужас как этого боялась. У меня ведь две девчушки на руках, и деваться мне некуда: или научись эту работу хорошо делать, или вышибут!
В конце концов пошло у меня дело, месяца так через полтора. Позднее меня перевели на другой участок, в отдел контроля. Понравилось мне на новом месте. И люди там работали веселые, все приветливые такие. Ну, думаю, с этими и в длинную ночную смену не соскучишься.
Но тут начались разговоры об увольнениях.. Подходят к тебе и спрашивают: «Слушай, ты сколько времени работаешь здесь?» «Почти два года»,— отвечаю. Они говорят: «Ох, значит, тебя уволят». Знаете, я и слушать их сперва не хотела. Мало ли что языком намолоть можно. Но ведь рабочие на заводе от кого-то это слышат, а потом передают дальше. Вот и ползут слухи. А ты, понятно, нервничаешь. Одну вещь я твердо усвоила: никогда никому не говори, что у тебя всего год или полтора стажа на заводе. Потому что тебе сейчас же скажут: «Ну, считай, что тебя уже уволили». Спешат тебя порадовать, не дожидаясь, когда кто-нибудь официально об этом объявит. Недели две-три подряд только о том и разговору было, все уши прожужжали. А я начала по-настоящему беспокоиться. Мысли полезли в голову: «Что мне тогда делать? Не могу я сложа руки дома сидеть». Я с тринадцати лет тружусь не переставая. Неужели я должна буду теперь, в свои двадцать семь лет, сидеть дома без дела? Некоторые меня утешать принялись. Говорят: «Устроят тебе отпуск, а потом, глядишь, снова возьмут». «Да,— отвечаю,— меня однажды уже временно увольняли, а недели через две-три снова приняли». Но люди, наверно, по моему лицу видели, как я расстраивалась. Тут еще и неизвестность мучит: а ну как моя очередь следующая? Массу людей уже уволили, и я все время чувствовала, что на волоске вишу: не сегодня завтра и меня уволят. Только не знаешь, когда это случится.
Комментарии закрыты.