Вечные нехватки, а то и беспросветная нужда — удел почти всех безработных. Одни существуют на пособие, другие — и таких большинство — либо вообще не имеют на него права, либо уже лишились его, а сбережения их давным-давно иссякли. Чтобы выжить, люди прибегают ко всевозможным ухищрениям, начиная с попыток получить пособие в обход закона (что наиболее распространено) и кончая мелким мошенничеством.
Год назад он ушел из маленького престижного колледжа, где на протяжении двадцати лет занимал должность профессора истории, «я больше не мог работать в таких условиях. Нам годами не давали жить внутренние разногласия. Хотелось сменить и саму работу. Не то чтобы я не любил преподавать. Откровенно говоря, последние пять лет — самый приятный период в моей педагогической деятельности. Но я преподавал историю тридцать лет подряд. Представляете, каково это — тридцать лет заниматься одним и тем же? У меня такое ощущение, будто я отказался от блюда, которое ел и ел, годами. И не такая уж это большая жертва — отказаться от цыпленка с картошкой, пусть даже ты и получал от него удовольствие».
Он невысокого роста, худой. На костистом лице — ясные голубые глаза. Меньше всего его заботит, как он одет, а вот слова свои он тщательно взвешивает. Мы сидим у него на веранде. Вокруг дома расстилаются поля, убегают вдаль холмы.
Когда я уходил из колледжа, деканом у нас был ловкий малый из Нью-Йорка, Дэн Вайнстайн. Но и я, думаю, тоже не вчера на свет родился. Я не стал подавать письменное заявление об уходе, а пошел п^ямо к нему и сказал, что работать стало невыносимо и я беру расчет. Объяснил, что причин у меня более чем достаточно, о некоторых вслух и не скажешь, в общем, мне нужна, даже необходима передышка. И если он хорошо ко мне относится, то должен помочь и подумать, как бы сделать так, чтобы мне выплачивали пособие по безработице. Я сказал: «Я бы мог, конечно, разнести тут все к чертовой матери, перебить все стекла или что там еще нужно, чтобы меня уволили. Может, это глупо, но я бы хотел, чтобы меня уволили. Тогда я получу пособие».
Дэн поморщился, но обещал переговорить с Кэри Грегори, распорядителем финансов нашего колледжа. Прошло порядочно времени. В конце концов я позвонил Кэри и спросил: «Дэн говорил с тобой по этому поводу?» «Да,— отвечает,— говорил, но только мы ничего тут не можем поделать, Майк». Вот так-то. Ну, я и выбросил это из головы. А потом выяснилось, все это — брехня. Поехал я как-то за покупками в город. Это было в ноябре, я уже полгода, наверное, как не работал. И вдруг я спохватился: «Что же это я? Надо было давно пойти и разузнать, поставят ли меня на учет». Я зашел в бюро по делам безработных и обратился к одному из сотрудников. Тот сказал: «Совсем не обязательно, чтобы вас увольняли. Вы можете и сами уйти с работы. Просто вам надо подать заявление в апелляционный суд, он и решит, поставить ли вас на учет. Хотите?» «Еще бы»,— отвечаю. И написал заявление.
Вот тут-то Кэри и заартачился. Он на всем старался сэкономить, а тут на тебе — такой расход. Пришлось снова побеспокоить Вайнстайна. Я сказал: «Послушай, Дэн. Я не знаю, во что это обойдется колледжу, но ведь ты обещал меня выручить. Кэри Грегори ставит палки в колеса». Они в это время как раз развернули кампанию по сбору средств и здорово преуспели: в два счета огребли четыре миллиона. Вот Дэн и был на коне. Он сказал: «Да не волнуйся ты, Майк. Я скажу Кэри, чтобы он с этим не затягивал. Все будет в порядке». И действительно, Кэри все оформил. Представляю, чего ему это стоило.
Я так до сих пор и не разобрался, на каких условиях выдается пособие по безработице, если человек сам уволился. Мне никто этого не разъяснил. Уже после того, как Кэри дал добро, я попал впросак. Одна сотрудница позвала меня к себе и начала распространяться, что я, дескать, говорю одно — о том, почему уволился, а Кэри — другое: концы с концами не сходятся. Я спрашиваю: «А что он сказал?» — «Сказал, что ликвидировал эту должность».— «Так прямо и сказал?» (Смеется.) Я промолчал — к тому времени я уже научился держать язык за зубами. Вышел оттуда — и стрелой к Кэри. «Послушай, говорю, нам бы надо выработать единую линию, это если ты действительно хочешь, чтобы я получил пособие. Придерживайся лучше моей версии». Должно быть, он меня послушался. Через несколько дней все утряслось.
Комментарии закрыты.