На страже старой Америки стоят не только мистер Аллен и его друзья, подсчитывающие, в каком штате больше миллионеров, не только телеследящие устройства, но и полиция. Ее в фильме много, и показана она как тупая, бездушная сила подавления: это не люди, а вооруженные фантастической техникой страшные марсиане. Вновь, как у Дамиани, Петри, Монтальдо, поднимается вопрос о том, что в буржуазном обществе слова «закон» и «правосудие» совсем не равнозначны. Мы видим, как полицейские жестоко подавляют студенческую демонстрацию, как они стреляют в безоружного юношу-негра, как они издеваются в участке над арестованными (все почти так же, как в фильме Петри), как дюжий полицейский, повстречавший Дарию в пустыне, про себя прикидывает, можно или нет изнасиловать эту одинокую девушку, как, наконец, полицейские хладнокровно убивают Марка, едва он успевает приземлиться на аэродроме…
А другая Америка — Америка молодежи, стихийного протеста, борьбы за гражданские права. Эту молодую, бурлящую Америку мы видим в начале фильма — в снятой в документальной манере сцене студенческого собрания. На крупном плане Кетлин Кливер, одна из видных деятельниц движения за гражданские права, «играющая» сама себя, рядом с ней тоже «настоящие» руководители «черных пантер» и прогрессивных студенческих организаций. Юные — белые и черные — лица, на которых застыло напряженное внимание, живые глаза, то иронические, то одобрительные улыбки, нестройный шум и смех, как на всяком студенческом собрании. Антониони показывает эту молодежь с несомненной симпатией, но и не скрывает того, что их речи и мысли пока еще недостаточно зрелы и связны, а отстаиваемые ими методы действий непоследовательны, сумбурны, как и само их собрание.
Эту Америку представляет и Марк и другой парень, его приятель Морти, вместе с которым в оружейной лавке они с невероятной легкостью покупают пистолет (стоит лишь наврать: «Мы должны защищать наших женщин, мы ведь живем по соседству, понимаете, с этими…»), и, наконец, героиня фильма — Дария.
Именно эта девушка — героиня фильма. Марк — юноша, симпатизирующий студенческому движению, окончательно еще к нему не примкнул.
Когда на глазах у Марка полицейский хладнокровно убивает негра, он инстинктивно выхватывает пистолет, целится в убийцу, но не успевает нажать курок, как тот падает на землю, сраженный пулей какого-то другого студента. Однако полицейская кинопленка, по-видимому, запечатлела целящегося Марка. По радио сообщают, что стрелял белый. Объятый страхом, Марк бежит. Ему удается похитить спортивный самолет. Вот он исполнил свое желание — воспарил над землей… Потом он решит вернуть самолет и полетит навстречу собственной гибели: на аэродроме его ждет полицейская засада, которая учинит над ним расправу без суда и следствия.
Но сперва юноша попадает в Забриски пойнт — это гибельное место в бесплодной Долине Смерти — символ всей американской жизни. Здесь Марк встречает Дарию.
Сцена «знакомства» и «ухаживания», когда самолет Марка на бреющем полете носится над машиной Дарии, чуть не касаясь ее крыши, — одна из самых необычных завязок любовного романа за всю историю кино. А потом — сцены немногословной, с недомолвками беседы юноши и девушки, их любви среди фантастического, «лунного» пейзажа пустыни. Внезапно Долина Смерти оживает: берега высохшего миллионы лет назад озера покрываются любовными парами и группами. Это огромный кордебалет, разыгрывающий своего рода хореографическое действо, весьма условное, более иронически-шутливое, чем чувственное, служащее фоном и обрамлением для любви Дарии и Марка. Это — первое видение Дарии. Оно — метафора: Дария силой любви оживляет мертвую пустыню так, как молодое поколение американцев обновит, оплодотворит свою иссушенную жадностью и жестокостью родную землю.
Мы сказали, что подлинная героиня фильма — Дария, ибо она единственный персонаж, характер и поведение которого даны в развитии. Дария становится одной из тех, кто хочет коренных перемен и зовется в США «радикалами»,— подтверждение тому мы находим в «сцене взрыва».
…Услышав по радио, что Марка застрелили, Дария не в силах вести машину. Она выходит и долго смотрит на виллу, которую только что покинула, отказавшись от встречи со своим боссом Алленом. Глаза ее сухи, и мы читаем в них то, что происходит у нее в душе: взгляд ее не просто пристален, такой взгляд называют испепеляющим. Силой своего воображения и осознанного протеста, уже не под влиянием наркотиков, Дария рисует страшную картину термоядерного взрыва, от которого вилла — символ ненавистного ей мира — взлетает на воздух. Это второе видение Дарии — тут метафора еще более очевидна, чем в первом.
Комментарии закрыты.