Началась забастовка

Впервые в жизни я не вышел на работу: до этого меня ни разу не увольняли, даже временно. Я быстро узнал, почем фунт лиха. Ведь надо было платить по счетам. А я имел всего лишь маленькое пособие, и то благодаря стачечному комитету. Моя жена работала в парикмахерской в Вудбери, но получала немного. Неудивительно, что наша жизнь сразу осложнилась. Мы перестали где-либо бывать. Покупали лишь самое необходимое. Во всем себе отказывали, только бы свести концы с концами. Расходы сократили донельзя. Чуть погодя я стал подрабатывать на стороне — хоть небольшие, а деньги. Даже когда я на заводе работал, и то приходилось искать приработок: когда у тебя трое детей, деньги так и тают. Я пытался подыскать себе какое-нибудь другое место, но из-за того, что мы бастовали у «Элтона», никто меня не брал.

Что меня действительно выручило, так это продуктовые талоны. Это было большим подспорьем. Если бы не эти талоны, не знаю, как бы я… Я вот что вам скажу: я начал понимать людей, которые сидят на нуле и которым позарез нужны деньги. Работу они найти не могут. Что им остается? Идти на улицу. Они воруют, грабят. Я до этого не опустился. На такое я не способен. Но я начал их понимать, потому что очутился в их шкуре. Когда у тебя трое детей, и тебе нечем их накормить, и самому есть нечего, и ты видишь, как другие покупают еду, а ты не в состоянии,— это, я вам скажу, не шутка. Совсем уж до ручки я не дошел, потому что нам помогали мои родители, а еще нас выручили продуктовые талоны.

Ох уж эти талоны!.. Когда я предъявлял их в магазине, мне было страшно стыдно. Всю свою жизнь я работал и неплохо себя обеспечивал; кто бы мог подумать, что я докачусь до того, что мне будут отпускать продукты по талонам? В этом было что-то унизительное. Потом, чем дольше получаешь талоны, тем сильнее тебя одолевает лень. Зачем искать работу, когда можно что-то получить за бесплатно? Работать вроде бы и не обязательно. То же самое и с пособием по безработице. Если выдают пособие, зачем бегать, высунув язык, искать приработок? Что и говорить, без этих талонов я бы пропал, но мне было бы куда легче, если’бы я мог их отработать. Когда в магазине расплачиваешься за продукты талонами, люди, которые стоят за тобой в очереди, прямо-таки едят тебя глазами. На вид ты вполне здоров, вот они, наверное, и думают: «Ничего себе устроился». А мне совестно принимать такие подарки от государства. Совестно потому, что я в состоянии работать. В стране у нас найдется немало людей, которые работать не в состоянии, они-то по-моему, и нуждаются в материальной помощи. А раз я могу работать, то и должен работать.

Прожил я так восемь месяцев, а потом слышу, собираются открывать заводские ворота. Новость не из приятных. Я сразу понял: быть беде. Понял, что без насилия не обойдется. Сам я вышел в пикет, не замышляя ничего дурного. Я думал: чем больше нас выступит, тем труднее им будет прорваться. Но начальство добилось судебного предписания, согласно которому нам запрещалось кого-либо останавливать, а в пикете должно быть не более пяти человек. Так что скэбов всячески поддерживали. Им даже обеспечили полицейский заслон. А нам просто-напросто связали руки. Скэбов — да не останавливать?! Я уже видел, как уплывает моя работа. Разве что я сам стану предателем. Вот кем они оказались, самыми настоящими предателями.

Комментарии закрыты.