Я вовсе не собираюсь вкалывать до конца своих дней. Вкалывать тридцать пять лет, и все для того, чтобы потом получать какие-то льготы и прочую ерунду! Я хочу иметь свое дело, чтобы чей-то адвокат не набрасывался на мой профсоюз с воплем: «Кто оплатит мой чек?» И мне вовсе не по душе получать пособие. Пожалуйста, хоть сегодня же, хоть сию минуту я выйду на порог, наплюю на закон и принесу домой кучу денег. Я за многими наблюдал. Видел их просчеты. Учился и на своих ошибках, так что дважды на одном и том же месте не оступлюсь. Захочу, буду разъезжать в «кадиллаке», поселюсь в роскошных апартаментах и все такое прочее. На меня будут работать женщины. И полиция будет у меня в кармане. Надежный доход, легкие деньги. Только легкие деньги — они легко и уплывают. А это не по мне. Потом, каких трудов стоит начать дело, а уж выйти из игры! Если сумеешь проникнуть в большой бизнес и проявить себя, оттуда не так-то просто и отпустят, ведь там будут знать: попался подходящий человек. Единственный путь оттуда — вперед ногами.
Но я об этом подумываю. Не успел я сесть в самолет, когда возвращался из Вьетнама, как сказал себе: «Ладно, как только демобилизуюсь, или пойду на все, или выброшу это из головы». Когда я говорю «пойду на все», я имею в виду организованную преступность. Организованную преступность внутри большого бизнеса. Может, на самый верх и не подняться, зато сколотишь кругленькую сумму. Убирая неугодных людей. Но прежде, по-моему, нужно позаботиться, чтобы в банке лежало десять-двадцать тысяч, не меньше. Тогда н адвоката себе купишь, и собственного врача, чтоб за тобой приглядывал. Еще надо подобрать двух-трех молодчиков. Чтобы за тобой в огонь и в воду. Скажешь: «Убить» — убьют. (Смеется.)
Чтоб не рассуждали. Но действовали с умом. Ведь нельзя же спроваживать людей на тот свет прямо средь бела дня. Работать надо деликатно. Выждать удобный момент. Применять глушители. Я все это до того здорово продумал, что уверен: меня не сцапают.
По крайней мере это вариант. В армии вечно долдонят: у нас, мол,, получишь специальность, которая потом пригодится. Ну и кому сегодня нужны артиллеристы? Я обучался на танке «М60А-1», это средний танк. Я отличный снайпер, стреляю из автоматической винтовки М—16 45 калибра. Вы знаете хоть кого-нибудь, кому это нужно? (Смеется.) Я бы мог разгласить не одну военную тайну, ведь я и при командире роты состоял. Но пока что никто еще не пробовал меня завербовать, значит, и это исключено. Да и все равно, добром бы это не кончилось. Не такой уж я патриот, но и не круглый дурак.
Только если богатым дозволено все, даже преступления, почему нельзя нам, мелким сошкам? А сцапают меня, ну и черт с ними, все, что они могут со мной сделать,— это засадить в тюрьму, а я в тюрьме родился. Мне ни разу не удалось добиться, чего я хотел, и вот — тюрьма. В тюрьме человек тоже через это проходит. Ему не дают делать то, что он хочет. Ему дают жить. Жить он хочет. Но он взаперти. Так ведь и я взаперти. И я знаю, мне не выкарабкаться, не выбиться на дорогу, да и кому это удается? Для этого надо родиться богачом.
Если президент и вся правящая шатия не придумают по-быстрому, как выйти из положения, притом что кругом безработные, то этим семи процентам нашего, не знаю уж сколько оно там составляет, населения скоро все это надоест. Они примутся добывать себе работу, раскидывая дерьг мо. (Смеется.) А потом будут его убирать. Кто-то же должен его убирать. Раз этим умникам там, наверху, не* охота самим пачкать руки, пусть платят тем, кто будет все это дерьмо убирать… Тьфу ты пропасть!
Комментарии закрыты.