Чилийка, женщина лет тридцати пяти, с приятным голосом и мягкими манерами, но экспансивная. Со времени своего приезда в, США в 1972 году она работала в детских садах. Хотя из Чили Анна Монтес уехала до свержения правительства Сальвадора Альенде военной хунтой, на родину ей возвращаться теперь опасно: она известна своими левыми политическими убеждениями. Живет она с сыном в маленькой квартирке в Нижнем Ист-Сайде, в районе нью-йоркских трущоб, и безвозмездно занимается общественной работой «полный рабочий день, а то и больше». Вместе с группой чилийских эмигрантов она составляет список политических заключенных в Чили, «гособенно тех, кого посадили за решетку тайно».
Работы я лишилась в декабре прошлого года, когда нью-йоркские власти осуществили свою «блестящую» идею — закрыть городские детские сады. Мне со всех сторон говорили, что детские сады скоро закроют, но я поверить не могла. Это казалось невероятным. Например, в НижИем Ист-Сайде, где я работала, детский сад позарез нужен. Не знаю, бывали ли вы в этом районе, но поверьте, вид у него такой, будто его разбомбили. Все дома разрушены. Дети играют среди развалин и мусорных куч. Большинство родителей — наркоманы или алкоголики. О детях некому позаботиться, их оставляют одних без присмотра. Они ежеминутно могут себе шею сломать. Тесные квартиры кишат крысами и тараканами… И так-то положение хуже некуда, поэтому я и думала, что уж здесь детский сад наверняка не закроют. Как можно закрыть его? Невероятно!
И вот в ноябре нам объявили, что детский сад закрывают. Люди начали собираться, протестовать, устраивать демонстрации. Нескольких демонстрантов полицейские арестовали, бросили в тюрьму, избили дубинками… Я участвовала во всех демонстрациях, кроме той, когда участников арестовали. Не помню уж, чем-то я была занята в тот день. Как бы то ни было, городские власти пошли на переговоры с нами. Обещали, что, может быть, садик не закроют до июня, а потом, возможно, отложат это дело еще на несколько месяцев. Но вся эта публика — сплошные лжецы и лицемеры. В разговорах с нами эти люди распространялись на все лады о том, как любят они детей и как заботятся о них. А на поверку все это оказалось чистейшей ложью. Сломается, например, в садике лампа, и они могут сказать: «Эта комната будет сегодня закрыта, потому что возможно короткое замыкание; если дети дотронутся, их может убить током». А только-то и надо — выдернуть вилку из штепселя! Под любым вздорным предлогом вроде этого они все время закрывали садик. Закроют на день, на два, и родители не могут в эти дни пойти на работу или вынуждены оставлять беспризорных детей бродить по улицам. А ведь в этом районе детей подстерегают на улице опасности куда страшней, чем в комнате детсада с неисправной лампой. И все-таки мне казалось, что благодаря активным действиям детский сад удастся отстоять. Но случилось иначе. Шло время, продолжались переговоры, и вдруг — раз! — нас закрыли.
Потеряв работу, я не столько огорчилась, сколько встревожилась. Я знала, что мне будут платить пособие по безработице, которое позволит мне кое-как протянуть еще год. Но я знала также, что мои приятельницы, которые потеряли работу в детских садах раньше меня, не могут никуда устроиться. И другая моя подруга, секретарша, тоже никак не найдет работу. А когда я услышала, что в Нью-Йорке собираются закрыть еще восемьдесят детских садов, тут уж мне стало ясно, что на работу в детском саду теперь нечего и рассчитывать. И я сказала себе: «Ладно, придется искать какую-нибудь другую работу».
Правда, выбор у меня не слишком-то велик — нет опыта ни в какой другой специальности, кроме ухода за детьми. Работать продавщицей в магазине не очень-то хочется. И официанткой тоже. Никакой профессии у меня нет. На днях мне рассказывали, что много зарабатывают барменши. (Смеется.) Но только интересно, как бы я стала подпаивать мужчин в каком-нибудь баре, это с моими-то политическими убеждениями!
Наверное, лучшее для меня — пойти работать нянькой. Ведь в этой стране полным-полно богачей, которым денег девать некуда и которым нужны няньки для детишек. Я позвонила в агентство и вот уже раз двадцать приезжала на собеседования с людьми, которым требуется няня. Из этих двадцати мест меня бы устроило лишь одно. Я бы и поступила туда, но как раз тогда началась забастовка лифтеров, которая грозила затянуться надолго, и та дама сказала, что я свободна от обязательств.
Комментарии закрыты.